Архимагистр Никорин раздраженно захлопнула книгу и бросила на стол. Воистину память народная коротка и склонна к украшательству! Вот откуда, скажите, «у волшебницы, уничтожившей огненную колдунью Герлинду, длинные черные кудри, глаза, как вишни, и яркий румянец»?.. Ники повернула магическую амальгаму, которая в перерывах между исполнением основных обязанностей была совершенно обычной, и вгляделась в свое лицо: его, по‑прежнему прекрасное, без единой морщинки, обрамляли коротко стриженные, почти белые волосы. Глаза «как вишни» на деле были светло‑голубыми. Казалось, они отражают внешний мир, как зеркало, не вбирая. Видимость была обманчива. Для многих – смертельно обманчива.
Тяжело вздохнув, архимагистр прошлась по своим покоям и привычно уткнулась лбом в стекло Золотой башни. Захотелось пройти его насквозь, отправившись по небесной дороге к солнцу, чей край только показался над горизонтом.
С одной стороны неплохо, что истинный облик женщины, спасшей Тикрей от бога огня Гересклета, забыли! С другой… Ники столько усилий приложила, дабы имя Ясина Зореля стерлось из народной памяти, однако неожиданно в сказках и мифах появился персонаж, описание которого почти полностью совпало с внешностью черноволосого капитана «Касатки». И теперь волшебнице было немного обидно.
Осознав это, архимагистр фыркнула, потешаясь над собой. Привычная боль, стылой ладонью коснувшаяся сердца при воспоминании о Ясине, ушла, будто испугалась.
– Брут… – позвала Никорин.
Спустя мгновение гном уже стоял позади, сойдя с портальной плитки. Он выглядел так, словно успел не только умыться, позавтракать, как и полагается уважающему себя мастеру, но и знатно поработать.
– Да, Ваше Могущество!
– Ты помнишь наш рейд по библиотекам? Сколько лет назад это было?
– Примерно, сто восемьдесят… Хотите повторить?
Перед глазами архимагистра заплясали языки пламени, пожиравшие древние свитки и рукописные книги. Время – убийца устных сказаний, но куда опаснее то, что написано! Ники желала выжечь имя Зореля из своего сердца, а вместо этого выжигала его из скрипториев и хранилищ. Имя черноволосого волшебника с глазами «как вишни» и ярким румянцем… Какая ирония судьбы в том, что сказания теперь приписывают его внешность ей!
Она дернула плечом и обернулась.
– Пока нет, Брут, но кто знает…
– Мне не нравится ваше настроение в последнее время, – гном глядел на нее, прищурив маленькие глазки, отчего они казались еще меньше, – что происходит, моя госпожа?
– Если бы я знала… – вздохнула архимагистр. – Я слышу отзвуки большой беды, Брут… Они – как шум моря, но стоит прислушаться – и они затихают. Впрочем, раньше я и этого не слышала.
