— Валентина Алексеевна, там еще коробки с книгами от благотворительного фонда прислали, — в голосе Оли явно были слышны панические нотки.
Оторвавшись от библиотечных карточек, я поправила очки и посмотрела на невеселую коллегу. Причина паники была проста и понятна — пятница, рабочий день подошел к концу, а заведующая не любит, когда книги остаются в беспорядке.
— Иди, я сама все разберу.
— Спасибо огромное, Валентина Алексеевна, не знаю, как вас и благодарить! — выпалила вмиг повеселевшая Оля. Отказываться от помощи она и не думала, но мне было сложно ее винить.
— Иди уже, пока я не передумала, — проворчала для порядка.
— Спасибо! Спасибо! — Счастливая Оля подхватила сумку и упорхнула из библиотеки. А что поделать — двадцать лет есть двадцать лет. Хочется жить, хоть и приходится работать в небольшой районной библиотеке. Это мне торопиться некуда: замужем не была, детей нет, дома никто не ждет.
«Старая дева», «Профессорша», «Променяла бабье счастье на пыльные книги», — шипели мне вслед соседки, думая, что не слышу, но я не обращала внимания. Каждому не расскажешь и не объяснишь, что я не по своей воле выбрала такую жизнь.
Из библиотеки я всегда уходила последней — что толку торопиться в пустую квартиру. Заведующая давно привыкла и со спокойным сердцем оставляла мне ключи.
Я прошла в дальний зал, где обычно складывали списанные или подаренные книги. Со всех сторон обступила оглушающая тишина. В библиотеке всегда тихо, а поздним вечером особенно. Только и слышно, как на стене отсчитывают время часы. Но за двадцать лет работы я к этой тишине привыкла и ее любила.
Что ж, приступим.
Пересчитала коробки — четырнадцать. Работы предстоит много. Что-то оставим, что-то попробуем пристроить через постоянных читателей, а что-то придется выбросить, хотя я старалась такого не допускать — я верила, что в каждой книге живет частичка души ее автора, а душе на свалке не место.
И вроде бы меня ожидала обычная рутина, но я уже предвкушала момент, когда загляну в первую коробку. Есть в самом моменте неожиданности какая-то магия.
Наклонившись, я поморщилась, почувствовав, как заныло в груди и скачками забилось сердце. Вот он, огромный минус моей жизни. Если в двадцать, когда я только начинала работать в библиотеке, все давалось легко, в сорок старые болячки давали о себе знать все чаще и настойчивее.
Отогнув бумажные створки, заглянула в коробку — так, здесь у нас книги по истории. Выложив несколько потрепанных томов, взяла в руки следующий и замерла.
— А это что такое? Фэнтези сюда как попало? — Привычка разговаривать с самой собой выработалась от одиночества.
