Как я его не заметил, ведь смотрел же по сторонам! Инспектор! Грыжа наша трудовая!
– Так-так, Олег, нарушаем? Плохо. Очень плохо, – негромко произнес инспектор по технике безопасности Вадим Касимович, хитро прищуря свои раскосые глаза, глядя на резко выкинутый мною окурок.
– Вот гадство! – вырвалось у меня.
Вот это я попал, а вот насколько, решит суд, самый гуманный суд… начальника участка № 3 нашего подземного рудника. И минимум – это полторы тысячи наших деревянных в карман инспектора и рабочий «выходной» на благо родного участка.
– После подъема на поверхность жду объяснительную, за подписью начальника участка! – резко бросил инспектор. Он развернулся, сделал шаг в сторону развилки и, оглянувшись, произнес: – Не затягивай, Олег, я у себя в кабинете до трех часов дня.
Вот гудрон жеваный, цену себе набивает. Как чаю попить у нас в операторской, так «здравствуйте, как дела», а как деньгами запахло, так сразу прям цепной пес, на страже безопасности жизнедеятельности человека. Только вот где вы все бываете, когда на людей заколы падают после вашей проверки по нормам, а?
– Касимыч, погоди! Может, ну ее, эту объяснительную, как-нибудь так разойдемся, не чужие же люди? – догнал я инспектора.
– Зайдешь полчетвертого, таксу знаешь. Викторычу сам скажу, – на полтона ниже ответил он и зашагал, что-то бурча себе под нос.
У кого-то смена задалась, а кто-то сегодня останется без сладкого, ладно хоть по минимуму все обернулось. Хотя и так Янка будет недовольна. Ну, будет и будет, не в первый раз, переживем. И тут неожиданно пришла мысль: а не часто ли я переживаю по поводу заморочек моей дамы сердца?
Инспектор, сделав несколько шагов, растворился в темноте. Еще некоторое время блестели светоотражающие полоски на спецодежде да мерцал луч фонаря, светивший с каски. Шахта наполнена гулом работающих машин по подъему руды, какими-то стуками и шипением. Но это только вблизи ствола, а стоит отойти в глубь горизонта, тишина и темнота обволакивают и начинает казаться, что ослеп и оглох, а тонкий луч фонаря, высвечивающий сплошные камни под ногами, – плод твоей фантазии.
Временами начинаешь слышать невнятные разговоры, шепот, и становится страшно, потому что знаешь, что тут не может быть никого. Иногда оказывается, что это всего лишь ветер, вырывающийся из небольшой щели вентиляционной трубы, шипит и шуршит обрывком обмотки.
Я долго не мог привыкнуть к такой обстановке, ведь мне приходится всю смену ходить одному пешком по всей шахте. Я старался не думать о том, сколько надо мной сейчас тонн скальных пород. Но потом победил свой страх. Иногда мне даже интересно постоять в безлюдном месте шахты, выключив фонарь, погрузившись в темноту. Нет, не так. Во тьму. Потому что это кромешная тьма, которую не найдешь на поверхности. Глаза таращатся сами по себе, стараясь хоть что-то уцепить, хоть какой-нибудь отблеск, но нет. Теряется ориентация в пространстве: мозг уже не понимает, где верх, где низ, сколько вокруг пустот. А еще шахта – это кучи пыли и сильные ветра, местами вода по колено и вообще сплошное удовольствие!
