1. Пролог
- Все готово, мой князь. – Отчитался распорядитель, склонившись в подобострастном поклоне. – Артефакт доставлен из хранилища и установлен в приемном зале.
- Отлично. – Блеснул магической печатью на перстне, постукивая пальцами по подлокотнику массивного кресла, стоящего в этом кабинете уже не первый десяток лет, крупный, мускулистый мужчина, с благородной сединой на висках. – Зал украсили к приему?
- Все пожелания Великой Княгини исполнены в точности. Музыканты закончат с подготовкой инструментов, и можно будет погрузить зал в стазис до самой церемонии.
***
Я кусала губы в волнении, то и дело разглядывая себя в зеркале, пытаясь отыскать малейшие изъяны в прическе и одежде.
Время хладнокровно не торопилось пойти быстрее и помочь мне пережить определение дара вместе с другими девушками из аристократии Сепристана в общем, и Мариэла – в частности.
- Княжна Агата. – Склонилась в низком поклоне моя личная служанка, Ола. – Великий Князь Димьер Адамас прислал вам в дар парюру для церемонии из сокровищницы.
- Проси.
Ола открыла двери и в гостиную вошли шесть человек: казначей, распорядитель и четверо стражей, двое из которых охраняли вход в мои покои. Сейчас, когда гостей во дворце собралось огромное количество, это была необходимая мера, обеспечивающая мою безопасность и предупреждающая провокации.
- Моя княжна. – Склонился вместе с остальными в поклоне, распорядитель. Скользкий тип, угодливый, но в придворной мишуре хорошо ориентируется и организатор талантливый. – Великий князь в печали, что не может лично украсить ваше совершенство своим даром из-за совещаний, и просил передать вам на словах, что любит вас независимо от итогов распределения.
Он, вместе с казначеем торжественно открыл внушительных размеров бархатный футляр, принесенный вместе с подставкой. Все камни были из княжеской фамильной коллекции – Адамасы чистой воды, подобранные по размеру и прозрачности. Моя семья не просто так носила эту фамилию – эти камни были нашим даром и проклятием. При их баснословной стоимости, они нигде не добывались, а появлялись в моей семье только во время великого горя, когда дар примешивался к слезам в большой скорби.
А потерь в моей семье было немало. Моих предков по женской линии часто крали, лишали мужей, убивая мужчин прямо перед их глазами. И разделяли с детьми, пытаясь найти ту тонкую грань, когда слезы каменели. Это срабатывало раз – два, в зависимости от привязанностей. А потом сердца женщин тоже каменели, вместе с эмоциями. И их уже ничего не могло разжалобить и заставить любить.
