Знаешь, что самое страшное в бесконечности?
Не то, что она не имеет конца.
А то, что в ней повторяются ошибки.
Я видел сотни миров. Тысячи. Одни разрушены войной. Другие – иллюзией. Где-то ты жив, где-то мёртв, где-то даже счастлив. Но в каждом из них люди совершают одни и те же поступки, надеясь на другой результат.
Они любят, теряют, мстят, спасают. И снова. И снова.
Я тоже когда-то был как ты. Верил, что можно спасти всё. Верил, что истина спасёт. Что любовь – это ответ.
Я тоже держал в руках камень.
Я тоже думал, что есть «дом», к которому можно вернуться.
Но у мультивселенной нет сердца. У неё – распад. Каждый выбор порождает новые миры, как трещины на стекле. И каждый мир – шаг к хаосу.
Понимаешь теперь?
Я не монстр. Я – целитель. Я – финал. И ты, мальчик, ты – мой шанс на исправление.
Камень тебя уже выбрал.
Вопрос лишь в том, на чью сторону ты встанешь, когда поймешь цену выбора.
Глава 1. Последний день нормальной жизни
Звук будильника в 7:15 утра был таким же предсказуемым, как рассвет. Я потянулся к тумбочке, чтобы отключить его, и первое, что увидел, – сообщение от Роуз на заблокированном экране телефона:
"Доброе утро, соня! Сегодня суббота, но я все равно встаю рано. Папа везет меня к дантисту. Но после обеда я свободна! Может, прогуляемся?"
Улыбка сама появилась на моем лице – та глупая, неконтролируемая улыбка, которая всегда возникала при мысли о Роуз Миллер. Шесть месяцев мы встречались, и я до сих пор не мог поверить в свою удачу. Роуз была… как бы это сказать, не показавшись банальным? Она была светом в комнате. Не потому что была красивой – хотя ее золотисто-каштановые волосы и зеленые глаза определенно не оставляли равнодушными, – а потому что излучала какую-то особенную энергию. Когда она смеялась, хотелось смеяться вместе с ней. Когда она грустила, хотелось убрать все, что причиняло ей боль.
– Дэни! – голос мамы донесся снизу. – Завтрак готов!
Я написал Роуз: "Удачи с дантистом. После обеда определенно да", и поспешил одеваться.
Наш дом был типичным образцом американского среднего класса конца девяностых – двухэтажный, с белыми стенами и голубыми ставнями, небольшой передний двор с аккуратно подстриженным газоном. Мама всегда гордилась нашими розовыми кустами, которые каждое лето превращали палисадник в маленький рай.
На кухне меня ждала привычная субботняя картина: мама стояла у плиты в своем любимом розовом халате, готовя яичницу с беконом, а папа сидел за столом с чашкой кофе и планшетом, изучая утренние новости.
– Доброе утро, дорогой, – мама повернулась ко мне с улыбкой. В тридцать девять лет Сара Картер все еще выглядела молодо, хотя в последнее время я замечал тонкие морщинки вокруг ее глаз. Работа учителем в младших классах давалась ей нелегко, особенно в последние годы, когда дети становились все более непослушными, а родители – более требовательными.
