{...
— Во всяком случае, как я уже сказал, ваши условия борьбы будут равны. Пока она будет пытаться «найти себя» в обретших плоть собственных иллюзиях, ты… ты укажешь ей на истину их происхождения.
— Так симпатизируешь мне, что даешь такую явную подсказку? — Жнец улыбнулся, и в этой улыбке промелькнуло нечто, напоминающее благодарность.
— Это будет непросто, — я слегка склонил голову; глаза напротив на мгновение вспыхнули живым азартом. — Но желаю удачи победить эхо ее личной драмы.
Тишина повисла между нами, наполненная невысказанными словами и скрытыми смыслами. Жнец снова взглянул на арку перехода, теперь уже осознавая, что ждет его по ту сторону: битва с призраками ее прошлого, с тенями ее разочарований, с болью, что едва не убила ее.
Он глубоко вдохнул, ощущая, как в груди разгорается странное тепло. Не от любви — нет, еще не от любви. От предвкушения. От осознания, что за вечность у него снова есть цель, достойная бессмертия.
— Что ж, Элисса, значит… — произнес Жнец имя избранницы, шагнув к арке. — Вееро и впрямь поехавший, и я вынужден ему подыграть? Посмотрим, кто из нас сильнее: ее фантазия или мое желание усыпить ее шизу.
И с этими словами он шагнул в переливы света, оставляя меня одного.
Он только что назвал меня поехавшим? Ну да. Я всегда таким был. А Амуртэя — отражение моей сути.
Я проводил Жнеца взглядом и, глядя ему вслед, не мог сдержать улыбки:
— Да начнется игра…}
[Каэль]
Я шел, ведомый зовом сердца, к апартаментам Элиссы. Не собирался вторгаться в ее личное пространство, лишь надеялся встретить ее неподалеку. И удача мне улыбнулась.
Но она была не одна.
Рядом с ней стоял незнакомец. Его облик приковывал взгляд: багровый шрам на правой щеке, похожий на знак анархии (или, скорее, клеймо), лишь подчеркивал хищную привлекательность. Левое ухо украшали шипы, а многочисленные серьги словно декламировали темную суть владельца.
Черные волосы — прямая челка, нависающая над глазами; сзади длиннее, прикрывают шею. Слева несколько высветленных прядей складываются в узор, напоминающий волчий оскал. Поджарый, как доберман, и заметно выше меня.
Будучи Жнецом любви, я невольно оценил его ауру: она излучала ту самую притягательность, что не могла не зацепить девушку с ее вкусом. Мелькнула мысль: возможно, все мы здесь, ее кандидаты, в чем‑то схожи — хотя бы этой темной харизмой.
Незнакомец мурлыкал, глядя на Элиссу:
— Обычно мое сердце холодно как лед, но что‑то глубоко внутри меня требует тебя. Позволишь влюбиться, или же я паду в немилость?
— Можешь попробовать, — ответила Элисса, и на губах ее расцвела кокетливая улыбка.
