Если накосячил – прими с гордо поднятой головой наказание. Я же, будучи заядлой спорщицей пропустила мимо ушей этот важный урок в жизни. И теперь, с замиранием сердца, нервно теребя гриву коня, смотрела перед собой и икала, рассматривая наглухо запертые врата учебного заведения: драганской Академии Стихий и Бедствий.
Набрала воздуха в рот и замерла. Икота прошла, нервозность осталась.
– Все обойдется, милый, – проворковала я другу, – Мы справимся и без опеки папы.
Дело в том, что я разозлила папеньку, да так сильно, что он назвал меня глупой принцессой и отправил учиться! У меня с самого детства в услужении были лучшие преподаватели Транливии и продолжать обучаться где-то, помимо королевского дворца не планировала.
Зря я играла с конюхом в карты, зря…
Три седмицы назад, Арвен предложил мне прогулять занятие по некромантии и порезаться в карты на желание. Конюха, я считала своим другом, да и в тот день грызть монумент науки не хотелось. Вообще. Согласилась, даже не задумавшись, чем это может грозить…
Папенька расстроился, потому что занятие проводил он. И на мои заверения отреагировал бурно:
– С меня довольно! Безалаберность с такими магическими силами опасна. Дисциплина, как у глупой принцессы, которая годна лишь на….
– На что, папенька? – спросила, краснея.
– Хочешь жить, как тебе нравится, останавливать не буду, – успокоившись, равнодушно начал говорить, – Но, и на самотек пускать твой дар нельзя, иначе выстрелит, не хуже, чем из зачарованного арбалета. Я, сомневаюсь, что ты сможешь куда-нибудь поступить…
Папа всегда знал, что я делаю все наперекор. Говорят, нельзя – значит, мне нужно это позарез. Кричат, что не получится – добьюсь своего любой ценой.
Доспорились мы до того, что я отправилась поступать в Академию Бедствий, которая располагалась в драконьем государстве Аугорелия, в славном граде Драган.
Конечно, как он только мог подумать, что потомственная некромантка, темная от кончиков пальцев ног до остроконечных эльфийских ушей не справится!
Сейчас, я понимаю, что поступила глупо и можно было переждать бурю гнева папеньки. Но сделанного назад не воротишь, а если вернусь, то припоминать мне это будут при каждом промахе.
– Хорошо, что тебя мне разрешили взять, – прислонилась к сильному боку Мора, – Две с половиной седмицы в пути, три дня голодовки и бессонницы, – пробормотала я, – Мы с тобой, милый, просто герои.
Мор – мой породистый жеребец цербера. Таких выводят только в Транливии и позволить себе могут родовитые семьи. Зачатую их покупают сразу после рождения, чтобы вырастить для хозяина. Церберы верные, быстрые и опасные. И у них прекрасный нюх. Лучше чем у оборотня. Мой конь был моим другом, который всегда подставит спину, когда я падаю.
