Первый день бала, также являвшегося церемонией совершеннолетия третьей принцессы Арелии, завершился благополучно.
Арелия появилась позже, чем планировалось, но её встретили аплодисментами и поздравлениями.
Первый день завершился танцами Арелии с наследниками нескольких высокопоставленных дворян.
Было решено, что второй день торжеств в честь дня рождения Арелии пройдет во дворце, как это и бывало обычно.
Согласно обычаю, банкет в честь дня рождения императорской семьи проводился в специально отведённом месте, поэтому бал в академии магии стал довольно большой проблемой для знати.
Благодаря магии Уильяма и его подчинённых, большинство из тех, кто присутствовал на балу, не знали о ночном инциденте. Хотя некоторые и заметили происходящее, но у них не было иного выбора, кроме как молчать, ведь всё произошло на императорском мероприятии.
Кроме того, ученики академии магии, школы рыцарей и стажеры учебного центра не были приглашены на второй день празднеств, так как тот должен был пройти уже во дворце.
Узнав эти неутешительные новости от Арелии, госпожа Арцилла попыталась пригласить всех жильцов своего дома, включая Юрию и Элис.
Но в качестве наказания за то, что Арелия позволила себе следовать за Люпеном, Юрии сделали выговор и запретили присутствовать, хотя её, конечно, пригласили бы. Это сильно расстроило принцессу.
Узнав обо всем этом, принц Зантес посетил Арелию, чтобы поздравить её с днём рождения и сказать несколько слов утешения. После короткого разговора он велел ей отдохнуть и вышел из её комнаты, направляясь в секретный зал переговоров.
После долгого блуждания по секретному проходу он прибыл на место и обнаружил, что все места, кроме его и Орфины, были заняты.
– Ты опоздал, – император приветствовал Зантеса доброжелательной улыбкой.
– Визит к Арелии задержал меня. Я приношу свои извинения.
Увидев, как Зантес извиняется, опустив голову, император кивнул.
– Хорошая работа. Я горжусь тем, что ты заботишься о своих родных.
Брови Зантеса дёрнулись. Он знал, что император не ходил навестить Арелию. Если быть точным, дело было не в том, что он не хотел, а в том, что не мог. И Зантес знал это.
И все же он почувствовал, как в нем зародился гнев, когда он понял, что отец использует Арелию в качестве приманки, но ничего не сказал. Ему не нравилась сложившаяся ситуация.
Успокоившись и пропустив мимо ушей слова отца, молодой человек сел. Оглядевшись, он внезапно заметил портрет, висевший на стене зала переговоров.
– Что это за рисунок?
Рисунок, на который указал Зантес, был эскизом Денбурга, нарисованным художником со слов Блади.
