Кирия, Кессель
Каблуки моих туфель звонко цокали по полу. Я старалась ступать легче, но этот звук все равно разносился по всему этажу.
Как лошадь на выгуле, честное слово.
Объясните мне, пожалуйста, зачем выстилать скользким кафелем полы в большом коридоре, где каждый день толпятся сотни человек? Этот вопрос интересовал меня еще во времена моего счастливого студенчества. Понятно, что плитка надежнее – линолеум или паркет под ногами студиозусов быстро придут в негодность, но ведь их можно зачаровать, и тогда они прослужат дольше. И не надо будет семенить при спешке, бояться сломать здесь ногу или пропахать этот самый кафель носом. Но нет, руководство и моего родного Синерийского магического университета, и кирийского Колледжа магических искусств, где я ныне имею сомнительную честь работать, думало иначе. Видимо, разбитые коленки студентов не стоят денег, которые пришлось бы потратить на зачаровывание полов.
Но вот кафель кончился, а вместе с ним и широкие окна, и просторный коридор первого этажа. Путь мой теперь лежал по надежному вытертому линолеуму в самый дальний закоулок – аудиторию № 15 «а», расположившуюся аккурат между мужским и женским туалетами. Среди студентов этот кабинет именовался камерой пыток, хотя в нем всего лишь на всего проводились факультативные занятия.
Долгое время аудитории 15 «а» не существовало вообще, а помещение между туалетами было вотчиной завхоза и хранило в себе разный хлам, который использовать смысла не было, а выбросить не доходили руки. Но примерно за год до моего появления в кирийском колледже эта комната получила новую жизнь – всю рухлядь вынесли, сделали легкий косметический ремонт, поставили десяток разномастных парт со стульями, на стену повесили старенькую доску, а на дверь со стороны коридора – табличку с номером.
Причиной появления «камеры пыток» стало распоряжение министерства магобразования о введении в учебную программу нового предмета – психологии общения с клиентами, для которого директор колледжа решил выделить отдельное помещение.
Я решительно открыла дверь и вошла в кабинет. На меня тут же уставились несколько пар глаз. Причем, уставились так хмуро, что я не смогла отказать себе в удовольствии:
– Ну, здравствуйте, детишечки.
Лица «детишечек» стали кислыми.
Да, не педагогично с моей стороны. Так я и педагогом-то стала недавно – мой стремительный взлет по карьерной лестнице от простой лаборантки кафедры зелий и снадобий до преподавателя самостоятельной дисциплины состоялся всего шесть часов назад.
Вообще, студиозусов можно понять. Раньше – лет этак двадцать назад – смысла в преподавании психологии не было вообще. Тогда аудитории в магуниверситетах едва ли заполнялись на половину – настолько мало рождалось в то время магически одаренных детей. По сути дела, это клиенты должны были изучать психологию колдунов, чтобы убедить их выполнить свой заказ. А колдун мог еще подумать, есть у него настроение заниматься той или иной работой или нет, ведь каждый, кто имел хоть маломальские способности к магии, был на вес золота в любом городе любой страны континента. Работодатели буквально дрались за каждого волшебника, особенно если учесть, что срок жизни этого самого волшебника мог быть невелик – расплодившаяся в то время нежить вела в среде магов очень строгий отбор, поэтому выживали только самые сильные и способные.
