Что-то разбудило их – а ведь столько минуло со дня, когда в Долину пришёл песок и уничтожил её. Что-то подняло их, объединило и толкнуло в путь; пожелало, чтобы было так – и никак иначе. Может, ветры, пустоликие беспокойные странники, несущие с собой то лепестки лаванды, то прах и пепел сгоревших жизней? Может, шёпот Трёх морей, ластящихся к каменистым побережьям? Может, тот, кто подарил свет древнему и лукавому Небесному народу, а ныне правит Городом, утонувшим в диких красных розах?
Решилось это без меня, и я не роптал.
Я хорошо помню, как впервые заметил их идущими по моему невидимому следу. Я даже почти удивился, а ведь меня трудно удивить. Слишком многие шли ко мне, многих я повидал и многих умертвил, когда они меня разочаровали. Жалкие люди, жалкие горести, страхи, желания. На такие скучно тратить силы.
Трое действительно искали меня, у каждого была своя в том нужда. Четвёртый не искал ничего, вряд ли вообще он хоть раз просил совета или помощи. Но он тоже был с ними – окутанный мрачными чёрно-золотыми одеждами, ехал на вороном верблюде и вёз поочерёдно каждого из спутников, когда ноги у кого-нибудь из них подгибались. Думаю, он посадил бы в широкое бархатное седло их всех, а сам спустился бы. Но нравное животное, стоило хозяину спешиться, сразу ложилось на брюхо, нагло щурилось и шлёпало губами, словно гримасничая и дразнясь. Верблюда нужно было погонять – тогда он фыркал, недовольно плевался, но шёл дальше. Тихо позвякивали золотые браслеты на длинных мохнатых ногах, вздымавших облачка раскалённой красноватой пыли. Шаг. Шорох. Шелест. Шаг… А ветер снова нёс прах, но путники его не замечали.
Да, это был караван, если можно назвать караваном процессию всего с одним вьючным животным. И паломничество, если можно назвать паломничеством путешествие существ, которые давно умерли внутри и опасаются во что-либо верить.
Четверо день за днём преодолевали бескрайнюю красную пустыню под сухим, тоже бескрайним небом. Веснушчатый мальчик с выгоревшими кудрявыми волосами молчал. Девочка с исполосованным шрамами лицом сердилась. Белая женщина смеялась и подбадривала всех. А мужчина в чёрном просто смотрел вдаль. Его единственный зрячий глаз мерцал желтоватым бликом Невидимого светила.
Я ждал. Они разыщут меня – такие всегда разыскивают, я знал. Как бы я ни запутывал следы, мужчина в чёрном не обманется, прочие же… с ними и того сложнее. У них были зоркие сердца, а желания их не были жалкими.