Сумрак цеплялся за ветви криптомерий, и запах мокрых листьев въедался в одежду так, что казалось – иначе и не бывает. Сора шагал по тропинке, забитой глиной, задерживая дыхание, чтобы не услышать собственных шагов. На мосту через ручей его догнал порыв ветра, крутанул воротник, хлопнул по уху дробным дождём. Он прислонился к прохладным перилам, глядя, как капли собираются в тонкую серебряную нить и падают в воду. Мимо пробежала Рин, оставив за собой горсть смеха и пару мокрых следов.
– Опять утонешь в небе, – крикнула она через плечо.
Сора пожал плечами, но не обернулся. Всё, что было важно, сейчас растворялось в шуме воды и стуке капель по дереву. Тучи затягивали вершины гор, и Сора всматривался в их причудливые очертания, позволяя мыслям рассеиваться так же свободно, как плавают листья после ливня.
Остров жил своим размеренным ритмом – каждый камень, каждая лужа на дорожке помнили сотни дождей, и в этом постоянстве была особая красота, которую мальчик впитывал всем существом. Деревья казались древними стражами, хранящими тайны природы. Их стволы, покрытые мхом, блестели от влаги, а кроны переплетались так плотно, что даже в самый ясный день солнце едва пробивалось к земле. Сора рос среди этих великанов, и они стали частью его души.
Дорожка извивалась между валунами, отполированными веками непогоды. Каждый шаг отдавался эхом в тишине, нарушаемой только журчанием воды и далёким криком морской птицы. Воздух был пропитан солью и влагой, создавая особую атмосферу, в которой время словно замедлялось. Сора часто останавливался, чтобы послушать эту мелодию острова – она была единственной музыкой, которую он по-настоящему любил.
Рин появилась снова, на этот раз с веточкой камелии в руках. Её щёки пылали от бега, а волосы прилипли к лицу от тумана.
– Смотри, какая красивая! – она протянула цветок брату. – Можно сделать из неё украшение для мамы.
Сора взял веточку и внимательно рассмотрел нежные лепестки, ещё хранившие капли росы. В детстве он не обращал внимания на такие мелочи, но теперь каждая деталь природы казалась ему важной, значимой.
– Где нашла? – спросил он.
– У старого храма, там целый куст растёт. Хочешь, покажу?
Они свернули с главной тропы и углубились в чащу, где воздух был ещё плотнее и прохладнее. Здесь росли папоротники в человеческий рост, их листья образовывали зелёный полумрак, в котором скрывались удивительные создания. Сора видел, как между стеблями мелькают яркие бабочки, а в тени прячутся ящерицы с переливающейся чешуёй.
Старый храм стоял на небольшой поляне, окружённой бамбуковой рощей. Его крыша поросла мхом, а деревянные стены потемнели от времени. Рядом с входом действительно цвёл куст камелии, усыпанный белыми и розовыми цветами. Сора подошёл к нему ближе и почувствовал тонкий аромат, который смешивался с запахом старого дерева и благовоний.
