Мария
– Я требую соблюдать рабочие отношения! Спрячьте ваш… хвост! – запинаясь, говоря очень тихим дрожащим голосом, все же дала отпор суровому даргу и теперь крайне собой гордилась. Босс уже несколько минут совершенно бесцеремонно обвивал хвостом мою лодыжку и норовил вот-вот подняться повыше. А там… чулок! Тоненький! С широкой кружевной резинкой!
Я такое непотребство в жизни бы не надела, но Анька, моя единственная подруга, настояла захватить гадкое искушение в рабочую поездку с загадочным видом подложив их мне в ручную кладь «на всякий случай», а все колготки, как назло, остались в чемодане, который потерялся в аэропорту… Я честно открещивалась от ее сомнительного подарка как могла. Но она все говорила, мол в поездке на Нальдивы с начальником пригодятся и усердно подмигивала, намекая на свои пошлости.
Смешная. С нашим-то даргом? На которого работники смотреть боятся? И я их прекрасно понимала. Будь моя воля ни за что бы ни прилетела сюда! Тем более, у меня давно есть парень.
Да и зачем мне чулки, если все ноги в тонкой сеточке шрамов? Но все ж пригодились, когда случайно разлила сок после приезда и нужно было срочно переодеться.
За кого теперь меня примет начальник, если нащупает широкую кружевную резинку?! Говорят, у даргов кончик хвоста очень чувствительный, получше наших человеческих пальцев!
– Как зовут? – сурово спросил Анриэль Люцеферович, подняв голову. Страшный! Он оторвался от соглашения с оборотнями, которое битый час гипнотизировал своими магически-фиолетовыми радужками глаз, когда я пришла к нему в номер люкс, где гостиная напоминала отдельный конференц-зал.
– М-маш… Мария Попова! – выпалила как на духу ответ, едва не проговорив шуточное прозвище, которым все называли в офисе. Обычно они предпочитали Машка-Промашка или Машка-Заморашка. Не в лицо, конечно, а за глаза. –Уберите, пожалуйста, ваш… – показала пальчиками вниз, ужасно смущаясь. Очки съехали с носа, вынудив их поправить.
Босс приподнял левую бровь.
– Надо же, я и не заметил, – его своевольная конечность, обвивавшая мою ногу довольно крепко и плотно, не остановилась. Напротив! Она ринулась выше, лаская бедро как рука любимого мужчины. И добралась-таки до самой узорчатой кромки чулка.
– Прекратите! – пискнула я. Линзы толстых очков запотели, дыхание сбилось. Анриэль Люцеферович прекрасно знал, что делает и как его энергия действует на человеческих женщин, а когда обнаружил пикантную деталь, расплылся в улыбке.
– В тихом омуте черти водятся? Так, кажется, говорят люди, а? Вся эта нелепая одежда – демонстрация вашей пословицы: длинная клетчатая юбка, закрытый тонкий свитер под самое горло… А под подолом оказываются чулки. Интересно, Мария… Попова. Я бы даже сказал интригующе.
