— Это что? — господин Шуо ткнул обвиняющим жестом в кучку пепла на полу спальни.
— Это твоя первая жена, — запинаясь, выдавила я.
— Не может быть, — неверяще пробормотал тайный советник его императорского величества. Перевел взгляд на меня и вопросил: — Но за что?
— Это не я! Честное слово!
Я прекрасно понимала, что он мне не поверит. Но продолжала лепетать ненужные оправдания.
И когда появились слуги вместе со стражниками.
И когда меня волокли, подхватив под локти, в темницу.
И когда бросили на холодный каменный пол, оставляя в одиночестве в темноте.
Я съежилась, подобрала тонкую нижнюю юбку под себя, чтобы хоть немного сберечь тепло.
Попыталась призвать дар, ожидаемо ничего не ощутила. Само собой, в камере для магов стоит блокиратор.
Молча уткнулась лицом в колени.
Слез не осталось. Злости тоже.
С самого начала было понятно, что из дурацкой затеи с фиктивным браком ничего путного не выйдет.
Мне еще никогда не доводилось просыпаться в гробу.
До этого дня.
Терпкий, сладковатый запах свежей стружки и лака щекотал ноздри.
Хотелось чихнуть, но не получалось. Почесаться тоже не вышло. Наконец поняла, что вообще не могу пошевелиться!
Руки и ноги не слушались, хотя я их ощущала. По коже бегали мелкие противные иголочки, словно я долго лежала без движения и тело полностью онемело.
Попытка повернуть голову не увенчалась успехом. Только щеку дернуло застарелой болью. Ноющей, уже привычной.
Нехорошее предчувствие плотно поселилось в груди.
Как я сюда попала?
Засыпала на даче, под пледом. Камин дымил, но я не придала значения, ведь дрова почти потухли. Похоже, не до конца. Я угорела, и теперь меня собираются похоронить заживо.
Надеюсь, не кремировать хоть?
— Помогите! — попыталась позвать кого-нибудь, но получился малоразличимый хрип.
И тишина в ответ.
Если это морг, то должен быть дежурный. Если похоронное бюро — сторож. В любом случае кто-то придет, надо просто подождать!
Паника накатывала волнами, заставляя с удвоенной силой стараться пошевелиться. Кроме глаз, мне почти сразу же подчинились пальцы. Короткие ногти заскребли по ткани.
Дорогой ткани. Скользкая, гладкая, похожа на шелк. И вышивка какая-то.
Богато.
Ни звука снаружи.
Горло свело спазмом. Кажется, я сейчас на самом деле задохнусь и проблема решится сама собой.
Рывок — голова тяжелым шаром перекатывается по тонкой подушке.
И перед глазами вспыхивают видения.
Слишком яркие, чтобы быть просто бредом воспаленного сознания.
Огонь охватывает меня. Лижет руки, ластится домашним котом.
В нормальном состоянии я бы заорала и отшатнулась, но в этом полусне-полуяви — я радостно, заливисто хохочу. Мне не больше семи — окружившие меня взрослые видятся огромными, высокими, как столетние деревья. И такими же надежными.
