Пролог
За стенами шатра старого шамана усиливался ветер. Холод ночи пытался пробраться под открытый трепещущий полог, но жаркий огонь костра отгонял его, не мешая живой легенде греть уставшие от долгой жизни кости. Причудливые тени плясали в отсветах пламени на светлой ткани шатра, изрисованной охранными знаками. Песок шелестел у самого порога. Скатываясь с барханов, он создавал особенную музыку ночи в пустыне.
Шаман с улыбкой наблюдал за своим правнуком, который сидел у входа, сцепив руками колени, и прислушивался к пению ветра, глядя в звёздное небо, не скрывая своей мечты. У этого ещё нескладного мальчишки за спиной невидимые крылья, которые унесут молодого шамана в глубины бескрайнего космоса. Старик это знал. Он видел его тропу, начинающуюся у самых ног правнука. Дорога вилась ввысь, прямо в небо, туда, за пределы Форса.
– Я ведь вернусь домой? – услышав мысли прадеда, мальчишка обернулся, озаряясь белозубой улыбкой. Его голубые глаза видели то, что сокрыто от простых жителей пустыни Ассари. Он видел будущее, он слышал голос времени.
– Да, ты вернёшься. Зов пустыни подскажет время вернуться домой.
– Феларис – это сказки, – беззаботно усмехнулся парнишка, отворачиваясь и поднимая голову к чёрному шёлку звёздного неба.
Старый шаман беззвучно рассмеялся.
– Ты ещё глуп, чтобы постигнуть истину. Лети, куда зовёт тебя сердце, и не удивляйся, когда поймёшь, что это твой дом. Потому что Зов пустыни ты будешь слышать и через триллионы световых лет.
И старик, и мальчик знали, что это их последний разговор, поэтому никто из них не спешил, как и само время. Они молчали, для их диалога не нужны были слова, и только пустыня продолжала тихо петь свою колыбельную, потому что Феларис, Зов пустыни, совсем не легенда.
Глава 1
Мидленд достиг своего расцвета, когда добыча нефти приносила доход. Но сейчас, в эру дешёвой энергии форсиан, жидкое топливо никому не нужно. Наш старый, умирающий под палящими лучами солнца, город не спасали и плантации солнечных батарей. Даже эта идея не выдерживала конкуренции с технологиями инопланетян.
Все, кто здесь проживал, не жили, а выживали. Работа была исключительно на солнечных электростанциях и нефтяных вышках. Скучная, тянущаяся как пережёванная жвачка жизнь захолустья, когда Протекторий ставит под сомнение само существование нашего округа, где жители мучаются от удушающей жары, от которой не спасают кондиционеры, а вода слишком дорогая, чтобы её не экономить, или же от скуки и безысходности бремени.
Закрыв серую панель вещевого шкафа, я засмотрелась на своё отражение в небольшом зеркале. Светлые волосы затянуты в тугой пучок на затылке, на лице ни грамма косметики, только губы слегка напомадила, поправила бежевый праздничный форменный костюм. Время на зеркальной поверхности стекла подгоняло, но я упрямо стояла и смотрела на себя.
