Я убил человека в себе и стал сверхчеловеком.
Убивая в себе раба, я убил человека, а раб остался.
Чтобы обезьяна стала человеком, Дарвин убил человека в обезьяне.
Я убил в себе прототипа Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова и стал никем.
Телевизор убивает человека в обезьяне.
Убивая в себе человечка, я убил Человека с большой буквы.
Я убил первой фразой человека, но обезьяна в нем осталась жива, я отложил перо и пошел в хозяйственный за топором.
Записки пытливого убивца
Я убил человека осиновым колом, пригвоздив его к земле, как ядовитое насекомое.
Но себя не убил. Тогда я убил сразу четырех. Но не убил себя. Потом я убил сразу шестнадцать, чтобы проверить, отразится ли количество убитых на уникальности моей жизни. Но как был, так и остался.
Чтобы избегнуть новых жертв, я поспешил сделать вывод, что количество в качество не переходит.
Носстоевский
– Это подчерк Достоевского! – сказал графолог.
– Почему, я же писал сам! – сказал я и достал топор.
– Рукописи не топорят! – сказал графолог.
– Что написано топором, то тебе не перо! – пошутил я.
– Поражаюсь вашей фантазии, у вас что не рассказ то шедевр, – сказал мне редактор.
– Нет, он убивец! Я знаю его подчерк! – возразил графолог.
– Я зарубил человека, когда был Раскольниковым, – признался я.
– Нет, это я сам, но подписался Раскольниковым! – возразил Достоевский.
– Нет, это мой нос, это я носом! – возразил Гоголь.
– А я не Достоевский, я Носстоевский, – сказал великий писатель и переименовался.
Проституирование на словоблудстве
Я убил человека. До подробностей вообще не дошло. Достоевский сказал, что у него уже есть один Раскольников и вычеркнул меня из романа.
– Теперь Вы по-романьи, так сказать, душа-то мЁртвая… ваам, батенька, бы к Гоголю… Думайте, во что нос совать! – сказал мне редактор.
– Обратитесь к Агате Кристи с её Эркюлем Пуаро… – сказал мне критик.
– В настоящее время серию продолжает другая английская писательница, Софи Ханна, которая на 2019 год опубликовала 3 детективных романа об Эркюле Пуаро, – сказала мне википедия.
– Сначала твой рассказ будет называться протоколом допроса подозреваемого, потом обвиняемого, потом подсудимого, – сказал мне адвокат.
– Бери ручку в руку и дописывай, – сказали мне читатели.
– А говорят, что Кафка умер, – сказали журналисты.
– Писать не надо, добавь картинок ню, – посоветовали мне дизайнеры.
– Пиши, искусство возвращает реальность, – сказал Бодрийяр.
И на следующий день мне приснился Достоевский с топором.
