Аксюта Янсен
ДОРОГАМИ ДИКОЗЕМЬЯ.
ГЛАВА 1. Неожиданный поворот.
Вечерние улицы Белокаменя.
Это был абсолютно новый и удивительный опыт: работать за жалованье. В жизни Сильвина такого раньше не только не было, но он и предположить не мог, что случится. Разумеется, он не рассчитывал всю жизнь пробездельничать, но участие в делах семьи, предполагало не жалование, а долю в прибылях, а это, согласитесь, немного иное. И вдруг, по внутренним ощущениям в один момент, он уже преподаватель в своём родном, только что оконченном колледже, с перспективой стремительного карьерного роста, а пока ведёт у второкурсников практикумы и искренне не может поверить, что сам не так уж давно был таким же безголовым и не способным усвоить простейшие вещи.
Сегодня же, он впервые за труды свои получил на руки некоторую сумму, которая выглядела вполне нормально, если не рассчитывать прожить на это целый месяц. Правда, Сильвин даже мысленно не собирался применять на себя судьбу человека, живущего от одного жалования до другого.
И всё-таки это было странное чувство, получать средства не из семьи и не от Ригрина.
Впрочем, на преподавательскую должность Сильвин соглашался отнюдь не из-за заработка, а ради туманных пока ещё перспектив на будущее. И до сих пор не был уверен, что не свалял дурака, соглашаясь. Тем более что времени колледж отнимал немало, а его у Сильвина и так не хватало: молодая жена, участие в личном исследовательском проекте Арсина Лен-Альдена, да и светские обязанности никто не отменял. Вот и получалось, что возвращался он домой затемно, а там, его уже ожидала Ильди, с тем, чтобы он её проводил на театральный вечер.
Ильди. На лице его сама собой расплылась глупая и счастливая улыбка, которую Сильвин усилием воли поспешил согнать – не хотелось бы в глазах случайных прохожих выглядеть дурачком.
Семейная жизнь его начала складываться более чем удачно, несмотря на исходные сложные обстоятельства. Не плохие, а именно что сложные: их всех, его самого, Ильди, её брата, их семьи связывало множество весьма разных связей и добавить в этот клубок ещё одну, не разорвав и не натянув до звенящего напряжения все остальные, было нетривиальной задачей. Но все вместе они справились. И если бы кто-то спросил у Сильвина, в чём состоит секрет его семейного счастья, ему даже было бы что ответить: свою жену он не только любил, он с нею ещё и дружил. Но его никто не спрашивал.
Может быть, это и к лучшему.
Фонари уже горели, но не столько разгоняли сумрак, в этом плане, по правде говоря, от луны было больше толка, сколько просто обозначали своё присутствие. Шум от шагов на полупустой улице разносился довольно далеко, под деревьями метались неявные тени, над ними, впрочем, тоже – летучие мыши танцуют. Тихо. И довольно безлюдно. Если не считать барышни с большой корзинкой, куда-то спешащей по другой стороне улицы и позднего гуляки, которого, кажется, немного оставили силы. И не то, чтобы этот человек чем-то его заинтересовал, но неверного света уличных фонарей Сильвину хватило, чтобы в держащемся за стену забулдыге, к полному своему удивлению, узнать бывшего своего приятеля Астрида Вин-Дроена.
