Но хоть и долог этот путь
До рая, где забыты муки. Но чтоб успеть
В себя взглянуть и осудить свои поступки, дабы попасть
В рассадник благ, придется все ж пройтись по ней,
По тропке жуткой для зверей, где под
Угрозой каждый шаг.
Часть I
I
Случилось это раннею весной.
Не голод, холод иль пурга, так горе талою
Водой на пса обрушилось опять. И без того жизнь
Не легка, но долгожданная пора смогла приют его отнять,
Каким была ему нора. Но как и прежде замерзавший, потерявший
Свой покой, одиночество познавши, жил надеждою одной. Что вернётся, Наконец, из неведомых окраин его любящий «отец», его ласковый
Хозяин. Не уходил от пепелища, здесь был когда- то его
Дом. Лишь временами печь, да пища ждали
В хате за мостом.
«Ну что ж», – промолвил пёс
Аскет: «Уже весна прийти готова, морозов
Лютых больше нет, и можно ждать уже без крова. А там
Глядишь, дождусь пору, слеза росы когда стекает. Когда и почка по
Утру, проснувшись, зев свой раскрывает, лес обрядится в свой наряд. Но что Со мной, чему я рад?» Пёс, оглядев следы пожарищ, подумал: «Я схожу
С ума, уж здравый ум мне не товарищ, ведь здесь не рай, ведь здесь
Тюрьма. Вселила верность в заточенье. Была бы смерть мне
Облегченьем. Но её не буду звать, потому
Как надо ждать.»
Но тихий шорох за спиной
Прервал думы его ход. Взвизгнул он:
«Пришёл, родной!». Но тут же гость незваный тот
Был встречен яростной атакой. Но слыша речь, вдруг замер
Пёс: «Ну ладно, хватит уж, не тявкай! Кто ж приказал тебе стеречь избы Сгоревшей головешки?» Сиял пред ним великолепный, не превзойдённый в Тайной слежке, сам король зверей бессмертный. Он обходил свои владенья, Спасая подданных от бед. Достоин труд был восхищенья, раз переполнен Злобой свет. И редко видел кто Ларику. Но слух о мудрой его силе
Был герою ведом Нику, так прозвал его Василий. И, склонив
Главу свою, пёс сказал: «Прости, великий! На посту ж
Давно стою, стал я здесь совсем уж дикий.
Так охраняя пустоту, уже как
Год я друга жду.»
король
– Не мудрено и одичать. Но выбрал сам свои пути. Чем
Здесь от голода рычать? Не лучше ль к городу пойти?
Смотрел в раздумье из-под лобья
На пса облезлого волшебник: «Слетают жжённой
Кожи хлопья, от худобы мог снять ошейник. Но не снимал.
А значит любит. Помочь бы надо бы собрату. Себя он
Верностью погубит, доверья ж нет к людскому
Стаду. Ну разве что, забрать с собой?»
король
– Послушай, друг мой дорогой,
Бесполезны твои муки. Уж навсегда, ты мне
Поверь, родных шагов умолкли звуки. Уж не откроется
Та дверь, и на порог не выйдет радость. Потому как твой хозяин
Не надёжен, вот в чём странность. Но путь по жизни полон
