— Леди Анна, леди Анна!
Меня кто-то тормошил. В голове все путалось, будто взболтали блендером. Перед глазами в темноте плавали цветные круги, которые так красиво расходились на широкие диаметры, вспыхивая всеми цветами радуги.
— Леди?! Леди, вам плохо? Богиня Спасительница, да что же это? Леди Анна, что с вами? Барышня…
Меня опять затрясли, а я наконец почувствовала свое тело и неловко взмахнула рукой, отчего тело повело влево, и я поняла, что падаю.
Упасть мне не дали, а споро подперли чем-то мягким и пахнущим сдобными булками. Так вкусно пахнущим, что у меня аж слюна набежала, но какая-то вязкая и горькая.
— Я… я… я, — попыталась я что-то сказать.
Но мысли разбегались, как заполошные муравьи из разворошенного муравейника.
— Да вы, вы! — прогудело под ухом это самое мягкое, служившее опорой для моей головы, отчего круги заплавали в такт словам, красиво так. — Вы пьяная, что ли?!
Где-то впереди меня задвигали чем-то, мелодично звякнуло.
— Это еще что такое? — Возглас был на порядок громче. — А ну-ка.
Подпорка сменилась крепкими объятиями, а потом меня захлопали по щекам.
— Так, ну-ка, хозяйка, это что вы удумали? Что удумали?! Я вас спрашиваю.
А что я удумала?!
Меня подхватили подмышки, поставили, а потом одну руку закинули на плечо и куда-то поволокли. Я едва могла переставлять ноги, больше волоча их по полу. Одна ступня стала корябать деревянный пол, наверное обувь потеряла. Это я могла почувствовать, а вот двигаться нормально никак не получалось.
— Алким! — гаркнули над ухом. — Алким, живо сюда! Хозяйке плохо, беги за лекарем. Да не стой столбом!
— Так ведь златых нет… — Тонкий, явно детский голосок пропищал в ответ.
— А ты скажи, что в долг, рассчитаемся после. Скажи, что худо дело, при смерти леди Анна Лисерская. Все оплатим, только пусть быстро едет. Да беги же ты!!!
И меня поволокли дальше.
— Держитесь, хозяйка, нельзя ж так, что же вы удумали-то?! — по-отечески пыхтели над ухом.
Крупные руки половчее перехватили меня, потом и вовсе куда-то занесли и положили.
— Я…я…не…
Чего «я не», я и сама не знала, но слова все пытались вырваться из меня, как будто не я их хотела сказать. Кстати, а кто я?
— Да знаю, знаю, что непросто все, что тяжело вам. Но вы уж потерпите, вы же баронесса Лисерская, царская родня. Был бы батюшка ваш жив, ох, он вам бы и всыпал вожжами.
— Я… я… не… не… сама, — наконец выдохнула я, пока та женщина, кем бы она ни была, растирала мне ноги.
Оттого, что слова все же прозвучали, стало вдруг так легко, я почувствовала, как что-то внутри меня словно расслабилось и исчезло, а взамен мое сознание словно расширилось, заняв все место.
