Если бы мне сказали, что я буду делить своё тело с кем-то ещё, то послала бы этого человека далеко и надолго. Но жизнь всегда ставит свои условия и плевать она хотела на чьи-либо желания.
В этот летний день я поправила прическу перед зеркальной стеной офисного здания «Алмазпром», куда пришла на собеседование. Трусила настолько отчаянно, что колени выбивали чечетку, а холодный пот противной струйкой стекал по спине. Мне срочно нужна была мотивация.
Само здание напоминало огромный зеркальный куб, вот только внизу была выемка с колоннами и находился главный вход. Тут мне назначили собеседование, и я внутренне холодела от мысли, что меня не примут на работу.
– Хочешь жить – умей вертеться, Катюша, – сказала я своему отражению, а хрупкая темноволосая девушка напротив в точности спародировала движения губ.
– Отличный девиз, шалавочка! – послышался из-за спины насмешливый мужской голос. – А теперь хорош вертеться перед зеркалом и открой мне дверь.
Вот нахал!
Я вспыхнула, словно меня застукали за каким-то непотребством и резко повернулась.
Так резко, что взмахнула рукой и снесла несколько папок из стопки, которую нес молодой мужчина.
Но он сам виноват! Нечего было так быстро выходить из-за колонны! И нечего было так меня называть…
– Ох ты ж вые…ная через ухо, – протянул незнакомец, когда папки взлетели вверх и подстреленными птицами рухнули на мраморные ступени.
Бумажные листки тут же постарались разлететься как можно дальше, возможно, они даже понадеялись, что им удастся спрятаться и их никогда не найдут. На мраморе появились белые проплешины, словно нерастаявшие клочки первого снега.
– Так тебе и надо, придурок. Мог бы и не ругаться.
Я не могла стоять в стороне и присоединилась к веселой погоне за листками. Как назло, примчался ветер и тоже вступил в игру. Он словно наблюдал за нами с крыши соседнего здания, а когда увидел рассыпанную бумагу, тут же спрыгнул вниз.
– Павел Сергеевич, ну что же вы сам-то? – к нам на помощь кинулся мужчина таких огромных размеров, что рядом с ним я почувствовала себя Дюймовочкой. – Я же говорил, что возьму документы.
Второй был похож на тщательно выбритого снежного человека, такой же огромный и страшный.
– Да ладно, Гриня, это вот эта коза виновата, – пробурчал первый мужчина. – Ты чего так кидаешься? Или трахнуть меня по-быстренькому захотела?
Вряд ли молодого человека можно было назвать красавцем. Симпатичным – да! Но в кино его никак не утвердили бы на роль героя-любовника. Прямые скулы, черные волосы, изогнутые в усмешке губы. Ничего примечательного, если бы не глаза. Вот глаза у него были особенными, живыми, проницательными и понимающими.
