Утром Борис как обычно завтракал в студенческой столовой. Вставал он рано; час на сборы, короткая пробежка, купание в озере, затем завтрак на террасе. В это время он просматривал почту на встроенном в стол экране: привычная рассылка графиков, статьи, рекомендованные к просмотру, несколько студенческих работ на рецензию. Ничего нового, лишь одна красная галочка указывала на подозрительный адрес и предупреждала о вирусе.
Письма с вирусами блокировались автоматически, хотя умельцы из числа студентов умудрялись встраивать в код свои программы, чаще в шутку, тут же давая ссылку на антивирус. На этот раз адрес отправителя был весьма странным: он состоял не только из иероглифов, но и включал несколько символов с планеты Орфея, которая была когда-то главной в межгалактических изысканиях Бориса. И хотя уже пять лет, как он ушёл от темы Орфея, к нему время от времени обращались за консультацией.
Борис, юнец по нынешним меркам, разменял только четвёртый десяток, но уже был весьма известен и на родной Земле, и в нескольких планетарных системах как один из главных разработчиков принципов Содружества. Именно его полёт на Орфей в качестве аспиранта вскрыл необходимость в более детальной их разработке.
Планета Орфей была похожа на Землю, и её жители имели поразительное биологическое сходство с землянами. Они вошли в галактическое Содружество на сто лет раньше, и их опыт был для нас особо ценным. Это и определило направление научной работы Бориса. Теперь вернёмся к нему.
Письмо было написано на едином и повсеместном языке межгалактического общения. Поскольку голосовые органы рас сильно отличались, в официально-деловом общении было принято передавать информацию в первую очередь в письменном виде, а несколько вариантов речевых аналогов использовались при вербальном общении между близкими расами. Само же общение вообще, как контакт, было возможным благодаря общим базовым принципам образного мышления. Писал Борису его коллега с Орфея, он просил присоединиться к эксперименту, который должен был сильно заинтересовать Бориса, так как напрямую затрагивает его нынешнюю работу. Подробности предлагалось выяснить на месте.
Гир, так автор письма просил называть его, был уже немолодым, но очень уважаемым в своей области учёным. Борис был склонен доверять его мнению, а эксперимент, да ещё и в области социальной психологии, в которой специализировался старший коллега, интриговал. Решение ещё не было принято, как раздался звонок. Нужно было явиться в администрацию института.
