Тьма мигала бордовыми всполохами. Настойчиво. Неприятно. Тревожно.
Да что я ожидала тут увидеть? Чего так испугалась? И тут мое вниманиеЧто-то давило мне на грудь, не давая дышать. Я закашлялась и открыла глаза. Аварийная лампа ярко вспыхнула прямо над головой. Ее свет выхватил из темноты очертания придавившего меня тяжелого груза. Ощупав его, я с удивлением определила в нем свой рюкзак. В последний раз он попадался мне на глаза, будучи надежно пристегнутым ремнями на багажной полке. Пришлось изрядно напрячься, чтобы откинуть поклажу. От резкого движения голова отозвалась тупой болью. Я жадно втянула спертый, пахнущий горелой проводкой, воздух и потянулась к саднящему затылку. Волосы были влажными. Очередная красная вспышка осветила кровь на моих пальцах. Но все, что было за ними, терялось в размытом мареве. – Мэт! Ты как? Я ничего не вижу! Мои очки пропали! Не услышав ответа, я заерзала. Перевернулась на живот. Приподнялась на локтях. Села. Еще раз ощупала свою травму, и чуточку успокоилась. – Я почти в порядке… Мэт! Где ты? Во время очередной вспышки лампы мне удалось подняться на колени, но попытка встать в полный рост вышла не слишком удачной. Нога угодила в какую-то дыру и подвернулась. И тут же заныла. С трудом выдернув ее, я поняла, что стою прямо на полетном дисплее. На том самом, в котором недавно можно было видеть данные проложенного автопилотом курса. Но сейчас из его темного расколотого нутра червились провода. – Мэт! Отзовись! Лампа вновь мигнула. Я потянулась к рюкзаку, открыла клапан и, запустив руку в недра поклажи, нащупала фонарь. Его желтоватый свет показался спасительным и чертовски приятным по сравнению с этой дурацкой мигающей штуковиной. Кто ее вообще придумал? Но все, что я смогла разглядеть, так это бесформенные темные пятна у меня над головой, в которых угадывались пустые пассажирские кресла беспилотного воздушного такси. Хоть со светом, хоть без него, а детали по меньше были слишком размыты, чтобы оценить ситуацию. Мне были нужны мои очки! Импланты были чересчур дороги, а старомодные линзы я не переносила, предпочитая им еще более древние стекляшки в простой стальной оправе. Я всегда считала их неотъемлемой частью своего образа заумной ученой, который так полюбили журналисты. И за много лет так к ним привыкла, что не готова была расстаться. Но сейчас моя нарочитая консервативность сыграла со мной злую шутку. Мэтюсон до сих пор не отозвался, и это навевало на самые мрачные мысли. И чтобы не дать поглотить себя накатившему отчаянию, пришлось напрячься, чтобы отогнать их. – Плохо ведь будет подвести нашу команду, да, Мэт? – подбодрила я себя, – Они, наверное, впадут в апатию. Тебе их не жалко? – Я представила себе кричащие заголовки новостных лент и невольно усмехнулась: – Нет, нет! Это слишком, Мэт! Только представь: портретики на кухнях, пафосные речи наших друзей, наставительные комментарии хейтеров… Родственники станут скрываться от прессы… Нет! Не знаю, как тебе, а мне такого не надо… Ты… Ты почему не отвечаешь мне, Мэт? Только не вздумай умереть, старый ты пень! Уверена, спасатели уже близко! В момент этой тирады на мой нос вдруг упала ледяная капля. Поднявшись, я закрепила фонарик на голове и посветила наверх. Мне показалось, что где-то за спинками кресел клубился пар. Затем мне бросился в глаза подозрительный блеск на той поверхности, которая раньше была полом летательного аппарата. Сейчас этот пол представлял собой отвесную стену, и отражал находящийся поблизости свет. Не веря своей удаче, я потянулась туда и вытащила из сливного желоба, разделявшего ряды кресел, холодную оправу. Потерянные очки тут же оказались у меня на носу, и спустя секунду я уже старательно высвечивала фонарем каждый уголок салона квадролета. Мэта нигде не было. Это пугало, как пугало и то, что за прозрачным куполом машины виднелся непроницаемый снежный покров. Очередная вспышка лампы на мгновение окрасила его в рубиновый цвет. Казалось, будто автолет похоронило под лавиной, или он вошел в глубокий снег при падении. Но вдруг сверху повеяло свежим воздухом. Я глубоко вздохнула, стараясь привести сердечный ритм в норму, и не поддаваться панике. В желтом луче закрутилась не весть откуда взявшаяся снежинка. Салон был явно негерметичен. – Ты выбрался Мэт, да? Почему же тогда не вернулся? Нащупав привязанный к рюкзаку сложенный ледоруб, я щелчком привела его в рабочее состояние. Первой крамольной мыслью было просто рубануть им по куполу кабины, но я знала, что этим ничего не смогу добиться. Как я не любила назойливую и, даже, омерзительную рекламу воздушного такси, но на этот раз она, как ни крути, оказалась правдивой. В рекламе постоянно повторяли, что при падении квадролет разрушался и сминался, гася удар, но капсула с пассажирами, изготовленная из особого материала, должна была остаться целой. Это демонстрировала некая напичканная био имплантами особа, тем самым показывая, что именно купол был самой прочной частью квадролета. Это, мол, доказывали и многочисленные испытания, которые проводили компании, что создавали воздушные машины. Из этой же рекламы я знала, что тут должен был быть аварийный выход. Да и в предполетном инструктаже что-то упоминалось про заднюю часть капсулы. А значит, сейчас это место было как раз на самом верху. В рюкзаке я отыскала веревку и привязала ее за лямку. Моток повесила на пояс, чтобы не спускаться за своими вещами сразу после того, как выберусь наружу. – Мэт… Я иду! Путь на корму был не быстрым. Те несколько метров, которые пассажиры обычно легко проходят, теперь предстояло преодолеть по вертикали. Я цеплялась ледорубом за любой подвернувшийся мне выступ внутренней обшивки, но благодаря проклятым дизайнерам, их было до смешного мало. Однако, добравшись до первого кресла, я поняла, что подниматься дальше будет легче. Я встала на его спинку ногами, потянулась выше и ухватилась за сработавшую подушку безопасности. Забралась на следующее, и так до самого верха. – Вот он! Аварийный выход блеснул оранжевыми линиями примитивного орнамента. Узор окаймлял две небольшие ручки. Между ними зияла темная дыра, из которой медленно падали снежинки. Мой вердикт мог быть только один: люк был уже открыт Мэтьюсоном! Очки запотели, но протирать их было некогда. Ноги соскальзывали с обледеневшей спинки кресла. Ухватившись за раскрытые ручки, я подтянулась, словно на гимнастических стапелях. По моему лбу потек пот. Выкарабкаться через отверстие в обшивке, расположенное высоко над головой, оказалось невыносимо трудно. Едва не сорвавшись, я в последнее мгновение схватилась за верхний край люка. Задержала дыхание. Потянулась еще раз. Перекинула туловище через край и только тогда протерла очки. Небо над головой было черным от густых облаков. На меня отвесно падал снег. Холод не давал времени на отдых. Глубоко вздохнув, я поправила съехавший фонарь на голове. Луч уперся в непроглядную метель. Кое-где из сугробов торчали запорошенные обломки и всякие детали – внешняя обшивка, направляющие и части двигателей. Но больше меня тревожило то, что вокруг люка лежал толстый слой свежего снега, не оставляющий шансов найти следы Мэта. – Мэт! Ау! – все же крикнула я. Ответа не было. Пальцы занемели. Я потянула за веревку и вытащила рюкзак, сложила и вернула на место ледоруб. Затем включила встроенный подогрев на своей одежде и некоторое время неподвижно просидела прямо на поклаже, согреваясь. Однако заряд батареи был на исходе, и решив, что неплохо было бы отыскать в рюкзаке походный комбинезон, я уже потянулась к клапану, но тут меня осенило. Спохватившись, я выключила фонарь и вытащила из внутреннего кармана плэйтфон. Взяв прозрачный диск в руки, я поспешно оживила его дыханием. Но связи не было. Никакой. Это было удивительно и странно, ведь благодаря системе спутников связь уже давно была налажена по всей планете. Даже в немногих глухих уголках, подобных этому, можно было соединиться с кем угодно по высокоскоростному интернету. Пусть изображение и шло с задержками. А уж без гало-видео можно было позвонить и в ближайшие поселения на Луне и Марсе. Помучив плэйтфон разными способами, я отложила его в сторону. Душу скребло неприятное чувство. Что-то было не так! Я поднялась на ноги, вновь включила фонарь и закрутила головой, прислушиваясь. А через секунду почувствовала, как голову словно начало стягивать стальным обручем. Это был страх. Абсолютный. Чистый и осязаемый. Страх с примесью паники. Но вокруг стояла тишина. Не было ни дуновения ветерка. Только все шел и шел снег.
